سيدي العربي الشرقاوي
西迪·拉比·切考维
Сиди Ларби Шеркауи

TeZukA

source: desingelbe

“Het is een eer, een genoegen en een zegen om zijn wereld met die van mij te laten samenvloeien.” Dat zegt choreograaf Sidi Larbi Cherkaoui over Osamu Tezuka. Het universum van deze visionaire Japanse striptekenaar – een fascinerende mix van traditie, sciencefiction en hedendaagse werkelijkheid – vormt het materiaal voor Cherkaoui’s nieuwe dansvoorstelling. Met ‘TeZukA’ keert de choreograaf terug naar zijn eerste liefde, de tekenkunst. Maar de meester van de manga (Japanse striptekening) beïnvloedde de choreograaf op meer dan louter vormelijk vlak. Opgegroeid in het naoorlogse Japan behandelde Osamu Tezuka universele thema’s zonder enig taboe. Hij droeg mensenrechten, ethiek en tolerantie hoog in het vaandel. In ‘TeZukA’ maakt Sidi Larbi Cherkaoui het artistieke proces fysiek zichtbaar: hij zet zowel zijn dansers als kalligrafen in om het tekenproces op de scène te beschrijven. Van een leeg blad over één enkele Japanse kanji (letter) tot een volledig uitgewerkt mangapersonage. ‘TeZukA’ brengt hulde aan de tekeningen en de humaniteit in het werk van de ‘god van de manga’.
.
.
.
.
.
.
.
source: festspielhausat

Sidi Larbi Cherkaoui, dancer, choreographer and last season artist in residence at the St Pölten Festspielhaus, where he was recently enthusiastically acclaimed with “Play”, is a cosmopolitan whose productions span bridges between cultures. He has worked, among others, with Corsican musicians, with the British-Bengali dancer Akram Khan and with monks from a Shaolin monastery. Not least through his unrelenting quest for new inspiration, he has established his position among the most important and innovative international choreographers. In “TeZukA” Cherkaoui draws on the world of the cartoonist, manga artist and visionary Osamu Tezuka, who as “the Japanese equivalent to Walt Disney” and “Godfather of manga” set standards with his masterly comics, animated cartoons and graphic novels after World War II. Tezuka’s stories focus on subjects such as human rights, tolerance and social responsibility. Cherkaoui understands images – in dance as well as in comics – as a universal language that is meaningful across cultures. Tezuka’s world has, as he says, not only influenced his way of understanding eastern philosophy and aesthetics, but also his attitude towards life. He was especially impressed by the manga stories “Astro Boy” and “Buddha” which are very popular especially in Japan. Ten dancers and two musicians follow the creations of Tezuka’s imagery from the first stroke on the blank sheet of paper until the completion of the manga characters, to bring them to life on stage.
.
.
.
.
.
.
.
source: spectaclespremierefr

Le chorégraphe Sidi Larbi Cherkaoui revient du Japon avec une pile de mangas dans les valises de l’imagination : ceux du très populaire et profondément humaniste Osamu Tezuka, auteur de la série des Astro Boy. Il s’agit moins de jeter sur un plateau de danse la furie d’une BD japonaise, ni la vie de Bouddha telle que contée par Tezuka, que de retrouver le geste du dessinateur en même temps que son élan mental. Une douzaine d’artistes s’y activent, dont neuf danseurs, deux musiciens et un calligraphe.
.
.
.
.
.
.
.
source: karga-golanlivejournal

К Сиди Ларби Шеркауи прочно прикрепился эпитет “непредсказуемый”. В своих завораживающих постановках он коллекционирует страны, эпохи, стили и направления, перемещаясь из 21 века 13-й, а из мира европейских песен – в мир китайских боевых искусств. Так, спектакль «Tempus Fugit» он осуществил с пятнадцатью исполнителями из разных уголков мира, а спектакль «Сутра» поставил с монахами Шаолиньского монастыря – мастерами кун-фу. Его соавторами в разное время становились британский скульптор Энтони Гормли, французский певец и танцовщик Дамьен Жале, английский танцовщик индийского происхождения Акрам Хан, хореограф Нинке Реехорст. Художник по первому образованию, Сиди Ларби Шеркауи часто в своих постановках заставляет жить и танцевать предметы сценографии. Шеркауи любит космополитические компании, и в TeZukA он, помимо бельгийских танцоров, задействовал японского мастера каллиграфии (альтер-эго самого Тэдзука), великолепных музыкантов – европейцев и азиатов, восточных борцов, а также использовал музыку Нитина Сауни, сценографию Уилли Чесса, костюмы Сасы Ковасевич, видео-арт Таики Уеда и каллиграфию Тосуи Сузуки.

По Сиди Ларби Шеркауи мир похож на огромный многосоставный пазл-комикс, в котором постоянно перекладываются составляющие элементы, а людские тела в бесконечных сочетаниях складываются в завораживающие картинки – дайджест истории японских комиксов. Шеркауи не любит статичных декораций – и потому в этом балете превзошел самого себя. Декораций как таковых нет, а есть летучие экраны и полупрозрачные белые вертикальные свитки, спускающиеся с рампы, на которые проецируются видео, комиксы, каллиграфия, по которым стекают чернильные кляксы. Здесь важны костюмы, пластика движений, очертания тел.

Шеркауи умеет ставить спектакли авторские и одновременно масштабные – с юмором, фантазией и невероятными визуальными эффектами, как и должно быть в балете, посвященному мангаке и знаменитому мультипликатору Осаму Тэдзука, чье собрание комиксов составляет 400 отдельных томов. В 1985 году на Первом международном кинофестивале мультипликационных фильмов в Хиросиме его экспериментальная работа “Ветхий фильм” получила премию “Гран-при”, на Международном кинофестивале мультфильмов в Варне Тэдзука был удостоен самого престижного приза первой категории. Японские сказки-мультфильмы известны во всем мире, а Осаму Тэдзука считается родоначальником и лидером этого жанра, а его новаторские работы признаны классикой мировой мультипликации.
Тэдзука начал рисовать комиксы во втором классе начальной школы. Там же он придумал себе псевдоним Осаму, происходивший от названия жука «Osamushi». Его семья принадлежала к японской интеллигенции, и он рано познакомился с лучшими достижениями не только японской, но и мировой культуры. Помимо европейской, важную роль в его образовании сыграла российская культура – классическая музыка, живопись Серебряного века, Достоевский. Кроме того, отец Тэдзуки, врач по профессии, был поклонником кино и даже имел дома кинопроектор – большая редкость в Японии. Мать Тэдзуки, в свою очередь, была поклонницей театра Такарадзука – уникальной театральной труппы, созданной в начале 20 века и сочетающей эстетику традиционного японского театра с фееричностью и размахом бродвейских шоу. Уникальность театра Такарадзука заключалась в том, что все роли в нем исполняли молодые женщины.

Осаму унаследовал от родителей оба их хобби, добавив к ним энтомологию и страсть к рисованию. Увидев в 1945 году полнометражный анимационный фильм режиссера “Момотаро – божественный моряк”, Тэдзука загорелся идеей стать аниматором. Вообще-то, эта мысль приходила к нему и раньше, он был страстным поклонником творчества Диснея и Макса Фляйшера. Однако в разрушенной войной стране создавать анимацию было довольно сложно, да и непрактично. После окончания школы Осаму поступил в медицинский университет Осаки, желая пойти по стопам своего отца. Впрочем, он не бросил свое увлечение и продолжал рисовать. Закончив медицинский институт, по специальности он никогда не работал, полностью погрузившись в искусство. В начале 1960-х Тэдзука основал собственную студию Mushi Production, ставшую пионером аниме-индустрии и выпускавшую адаптации его собственных работ.
Осаму Тэдзука умер в 1989-м году, создав более 700 комиксов и проиллюстрировав около 150.000 страниц. Впоследствии газета «Asahi Shimbun» так писала о его влиянии: “Иностранцы, приезжающие в Японию, часто недоумевают, почему ее жители так любят манга. Однако, популярность комиксов в нашей стране легко объясняется тем, что у нас был Осаму Тэдзука, а у других стран нет. Без доктора Тэдзуки послевоенный бум комиксов в Японии был бы немыслим”.

Но вернемся к Сиди Ларби Шеркауи, превратившему рисунок в танец и сказавшему: “Иду годы, идут века… Что остается? Прежде всего, искусство. Искусство и есть то, что человечество оставляет своим наследникам – в зданиях, книгах, картинах, музыке. Или в танце. В этом смысле я считаю танец наиболее актуальным, наиболее современным уроком истории, так как находится он в постоянной связи с ближайшим прошлым, а осуществляться может только в настоящем. Кроме того, танец не признает границ, в отличие от многих других искусств. Даже когда отдельные его стили пытаются ограничить себя рамками; движение самой жизни, ее хореография и стремление к постоянному изменению позволяют стилям смешиваться. Одно сливается с другим естественным образом, и танец возникает только в том пространстве, к которому принадлежит – постоянно меняющемся настоящем. Мне нравится думать о танцевальном спектакле как о празднике сосуществования, способе создания пространства и времени друг для друга. Подчас мы забываем это, но ведь красота представления заключается в том, что люди собираются в одном месте, садятся рядом